Сегодня выбило лампочки. Днём света не было, вечером тоже. В сумерках пришёл электрик. Я сижу в комнате, а он где-то там в другом конце квартиры, роется за шкафом, притих. Я замер на диване так, как будто меня и вовсе на нём нет: ни пружины, ни шороха. Я сижу и думаю, как давно не был в своей квартире в темноте, а ещё – может ли быть в темноте тишина. Наверное – нет. Вот летом: выходишь утром - поле. И что-то – что-то там, далеко, мошкара, и ветер - не ветер, а только так: деревья по голове. И слышно, как движется туман. И тишина.
А здесь – сальный свет нерафинированного масла фонарей. Здесь уже ночь на сковороде сизого пустыря города. Здесь – через стекло – птицы нотами на шестиструнных проводах. И я в свитере сшитом будто из изнанки цветного халата. И шум. И в этом шуме темнота дома помнит всё. В коридоре зажигается ёлка, наш старый лабрадор гоняет по полу картонные коробки подарков. В дверь звонят – это отец – да, девять вечера. Он стряхивает шапкой снег с задубевшей куртки. Я отворачиваю голову, стараясь стряхнуть его взгляд – сегодня я совсем не отличился. Пёс забирается ко мне на колени, и под его прикрытием я сползаю вниз, в угол, за ящики с красками. 
Свет. Радостно пропищал холодильник, «пиу» - включились электромагнитные поля экранов. Я снова в световой цепочке угловатых рисунков окон. Я снова в окне, в моё окно снова смотрят десятки и видят в нём жизнь. Жизнь за каждым из горящих окон, за каждым из погашенных - мир.