Баттл:
Конкурс прозы «Золотое перо» №3Раунд:
Раунд 1 (
Список участников раунда)
Участник:
Space!Oddity
- участник прошёл в следующий раунд
Оставить комментарий [10]
Стэндфордский эксперимент
«Для участия в психологическом эксперименте по изучению условий тюремной жизни требуются студенты. Оплата: 15 долларов в сутки. Длительность эксперимента: 1-2 недели»
Худощавый шатен в черной курточке неторопливо курил и хмуро рассматривал это объявление на столбе неподалеку от университета. Он размышлял о том, что деньги сейчас совсем не помешали бы, о том, что жена так давно хотела купить себе комбайн, новые сапожки, да и так по мелочи в доме всегда всего не хватало...
Парень поднес ко рту сигарету в очередной раз и на его руке блеснуло простенькое серебряное обручальное кольцо, потёртое и потемневшее от времени. Которое так давно хотелось сменить на белое золото. Чем больше он думал о тяготах семейной жизни, тем сильнее сжимались его челюсти и ближе к переносице сходились брови.
Докурив, он сорвал листок с номером профессора и, выкинув бычок себе под ноги, направился домой.
Старенькая квартира встретила чистотой, теплом, уютом и запахом вкуснейшей домашней еды. И хоть здесь скрипели половицы и двери, шкафы были его ровесниками, а кровать каждую ночь неприятно впивалась в спину пружинами, он с радостью спешил сюда к любимой жене, и знал, что она всегда старается удивить его вкусным ужином и согреть своим теплом после очередного трудового дня. Тем неприятнее было представлять их разговор об этом эксперименте и последующий спор.
-Ты серьезно собрался участвовать в этом? Здесь же написано, что эксперимент будет проводиться в условиях тюремной жизни! Я против, Чарльз.
-Милая, это всего лишь психологический эксперимент, вряд ли с нас будут снимать кожу. Тем более ты знаешь, какая она у меня толстая, - он шутливо щёлкнул себя по ладони и рассмеялся, - меня ничего не возьмёт. Ну, посижу немного в камере, поем безвкусной еды - совсем как на работе. Ну хотя бы отосплюсь за эти две недели. В тюрьме не так много занятий, насколько я знаю.
Вся поза девушки выражала несогласие с этой затеей: скрещенные руки, лоб упрямо подавался вперёд, а сжатые в тонкую полоску губы не сулили расположения. Ее супруг немного натянуто улыбнулся.
- Окей, иди. Но я против. Так и знай! И ты будешь звонить мне постоянно, и рассказывать как ты себя чувствуешь. Если мне не понравится хоть одна нотка в твоем голосе...- она угрожающе воздела указательный палец - я приеду туда с нарядом полиции и никто меня не остановит!
-Тебе никогда не нравится тон моего голоса - проворчал Чарли и закатил глаза. Он знал, что обладает достаточно тяжёлым и жёстким характером, порой он груб, а порой слишком агрессивен. Но рядом со своей женщиной он был мягок и податлив как никогда. Вряд ли эксперимент с тюрьмой сможет сломать его дух. Тем более,он терпит это ради любимой. А ради нее ему под силу все что угодно.
***
Чеканный шаг человека в военной форме раздавался в коридоре университета глухим стуком. При ударе тяжёлых ботинок о пол его мясистые обветренные розовые щеки подрагивали в такт. Рядом с ним неторопливо ступал высокий худой мужчина с козлиной бородкой и черными как смоль волосами, приглаженными назад обильным слоем геля для волос. Черты его лица казались опасными - тонкие губы выдавали в нем сухого и жёсткого человека, покатый лоб и густые брови свидетельствовали об агрессивности, крючковатый нос делал его похожим на хищную птицу. Он держал руки за спиной, а в них планшет - со своими научными записями. Только что учёному поступило хорошее предложение провести эксперимент по схеме тюрьмы, чтобы лучше изучить человеческое поведение в условиях подавления воли. Эксперимент был интересен правительству и военным структурам в частности, для понимания глубиной природы морального опустошения и потери индивидуальности армейских новобранцев.
- Мы возлагаем на вас большие надежды, профессор - важно сказал военный густым басом. - Эксперимент должен быть максимально чист, нас интересует полное подавление воли участников и подчинение их системе. И конечно же, хочу вам напомнить о конфиденциальности..
- Разумеется, разумеется! - торопливо закивал Зимбардо. - Минимум разглашения.
-Чудесно. Желаю удачи.
Военный сухо кивнул на протянутую ладонь ученого и скрылся в темноте коридора.
***
Пыльные помещения стэндфордского подвала пахли плесенью и старыми книгами. Чарльз осторожно продвигался вглубь, по лестнице, изо всех сил пялясь в чернильную темноту. В районе солнечного сплетения щекотало от волнения. За дверью в конце лестничного прохода слышался гул мужских голосов, иногда раздавался хохот.
Когда она открылась, его взору предстала толпа парней и мужчин, возрастом от 20 до 30 лет, все белые. Некоторые - худые, как Чарльз, другие полные - один был откровенный толстяк с лицом поросёнка, который заискивающе хихикал перед парнем с практически голливудской внешностью. В красавчике Чарльз узнал своего бывшего одноклассника Роба Гайфиша, в школе его дразнили ГейФиш, и Чарли хохотнул про себя, вспомнив это. Гайфиш выглядел холеным, ухоженным, выделяясь на фоне обычных мужчин - неряшливых, взлохмаченных. Также в глаза бросался паренёк - розовощекий, веснушчатый, с соломенными волосами и ясными голубыми глазами, он выглядел совсем юным. В мятой рубахе и грязных джинсах он напоминал сына фермера с какой-нибудь открытки - для полноты картины не хватало лишь красной полой шляпы и ковбойских сапог. По долетающим обрывкам беседы, Чарли понял, что малец учится в Стэнфорде.
В другом углу комнаты сидел бледный парень с потерянным взглядом за толстыми стеклами очков и прилипшей ко лбу чёлкой, казалось, его знобило от нервов.
Вместе с собой Чарли насчитал двадцать четыре человека.
Все с интересом рассматривали помещение подвала, старые стеллажи с архивными документами, бронированную тяжёлую дверь, за которой предположительно находится тюрьма, две стопки одежды разного цвета, лежащие на столе позади профессора, который что-то бурно обсуждал со своим лаборантом, обводя взглядом прибывших испытуемых и перебирая в руках анкеты.
Далее следовал инструктаж и их разделили - 12 человек стали заключёнными и 12 - охранниками. Им раздали форму - охранники получили костюмы цвета хаки, солнцезащитные очки и черные резиновые дубинки с лакированными ботинками такого же цвета. Заключённым же выдали простые белые робы, типа ночнушки и резиновые тапочки, ходить приказали без белья.
Чарльз удивлённо приподнял брови, разглядывая белую ткань на завязках у себя в руках:
- Вы что, ограбили гардероб чьей-то бабули?
Некоторые из толпы громко заржали.
- Это и правда коробит, носить старческое платьице, да ещё и без нижнего белья.. - поддержал его коренастый рыжий парень, стоящий рядом. Он представился Джимом и они пожали друг другу руки. Чарльз отметил про себя, что у Джима была совершенно незапоминающаяся внешность. Пока переодевались, мужчины знакомились между собой: Джим оказался холостым парнем, живет с родителями в строгой католической семье, работает электриком при университете, сам закончил колледж. Чарльз так же поведал о себе и ради чего пошел на эксперимент - его удивило, что Джим в первую очередь руководствовался интересным опытом роли подопытного кролика, а не финансовой стороной участия. Сумасшедший!
Также, к досаде заключённых, им на ноги нацепили маленькие железные цепи, они не были слишком тяжёлыми, но своим бряканьем серьезно раздражали.
Всех пригласили пройти внутрь тюрьмы.
Камеры выглядели не так ужасно как он себе представлял. Всего их насчитывалось четыре, в каждой - по три койки. Обычные железные койки, серые матрасы на них и шерстяные колючие покрывала. Туалет был отдельно и в него нужно было проситься у охраны - это никого из заключённых не обрадовало. Окон нигде не было, лишь яркие мигающие ртутные лампы на потолке. Решетка стальная с близко стоящими прутьями - даже руку не просунуть. На каждой дверце в камеру висели огромные черные замки.
Всем выдали их номера - Чарльзу достался ноль-три, и глава эксперимента Зимбардо приказал обращаться к заключённым только так - отныне у них нет имён.
Четких инструкций как себя вести учёный не давал: лишь сказал совершать обход время от времени и всячески избегать физического насилия. Основная цель эксперимента , как он сообщил по секрету охране, - моральное угнетение заключённых, но как это делать - никто точно не представлял.
Первые часы охранники тупо бродили по коридору туда сюда, бессмысленно осматривали камеры в которых парни в робах общались между собой. Надзиратели обменивались идеями что можно делать в их роли: шутливо обсуждали какие наказания можно применять, прикидывали график обхода, изучали помещение, карцер.
К концу первого дня так ничего и не произошло. Атмосфера располагала лишь к обсуждению и раздумьям о дальнейшей их судьбе. По-настоящему играть в тюрьму никто не хотел, а кто-то ещё не осознал себя и своих скрытых желаний.
***
В последующие дни некоторым участникам эксперимента становилось хуже. У одного парня случился приступ клаустрофобии, другие, осознав, как долго они ещё будет здесь находиться, начинали паниковать.
Первая серьезная конфронтация произогла на второй день пребывания. Заключённые возмущались тому, что в туалет нужно отпрашиваться и потребовали больше свободы. В ответ на это охранники ужесточили меры и ввели посещения туалета по часам. Тех, кто вступал с ними в конфликт, они наказывали - заставляли отжиматься или приседать до судорог. Это была идея Гайфиша, на удивление отличавшегося креативностью в издевательствах.
Назревали бунты. Каждая вспышка несогласия и агрессии заключённых подавлялась двойной жестокостью охраны. Их лишали посещения душа. Запретили звонить родным. Ночами не давали спать - будили и приказывали назвать свой порядковый номер по десятку раз за ночь.
Тот самый парень с соломенными волосами, как оказалось его звали Стэн, на нервной почве покрылся сыпью по всему телу. У некоторых периодически возникали истерики. Заключённые все больше напоминали детей, эмоционально нестабильных и несдержанных.
***
-Выпустите меня! Умоляю вас! Я весь горю!!! Вы что, не чувствуете?! Я горю, я задыхаюсь! Выпустите меня! Черт! ЧЕРТ!
- Заткните его!
Эта истерика продолжалась уже два часа. Чарльз не мог видеть происходящего из своей камеры, но он узнал голос Стэна и по звукам казалось, что тот валяется на полу, трясет прутья решетки, иногда всхлипывая.
Зато ему открывался хороший обзор на двоих надзирателей на посту: Роба Гайфиша и нервного паренька в толстых очках в круглой оправе, которого он заприметил в первый день. Кажется, его имя Том. Сейчас вид парня оставлял желать лучшего - крики явно угнетали его, такая концентрация человеческого сумасшествия подтачивала последние остатки спокойствия как червяк яблоко. Его лицо выражало только одно - желание скорее прекратить агонию этого заключённого.
В отличие от Тома, его напарник с нескрываемым удовольствием наблюдал за агонией, хоть и рычал время от времени, приказывая Стэну заткнуться, но это все, похоже, было чистым лицемерием. Охранник сделал радио потише, когда все началось и этот жест не остался незамеченным внимательным Чарли.
- Давай я приведу профессора, так больше не может продолжаться! Он же сейчас просто умрет! - нервно обратился к напарнику Том.
- От чего?! Захлебнется слезами? Нам не нужен профессор в этом деле. Да и он наблюдает за всем через камеры, кажется.
Вместо этого он подошёл к камере Стэна и присел на корточки. Истерику соплежуя нужно было прекращать, иначе его нерадивый напарник позовет Зимбардо, а делиться своей властью отчего-то не хотелось.
Он постучал резиновой дубинкой по прутьям. Стэн перешёл на тихие завывания.
- Слушай, если ты сейчас же не заткнешься, и ты, и твои сокамерники будут лишены туалета на сутки. И чем дольше ты будешь визжать, как девчонка, тем больше заключённых я буду штрафовать, - ласково пропел Роберт.
Стэн в ужасе уставился на охранника. Его глаза покраснели от слез, а нижняя губа тряслась. Чарльз не представлял каких титанических усилий стоило тому парню сейчас затихнуть, но искренне ему сочувствовал, прожигая ненавистным взглядом спину в униформе цвета хаки.
***
Бунты практически сошли на нет. Камеры теперь разделили на "плохие" и "хорошие", ротируя заключённых между ними. Больше никто никому не доверял, считая, что в в хорошие камеры попали лишь те, кто содействовал охране. Им давалось больше привилегий, частенько еду для "плохих" отдавали в камеру хорошим. Чарльз оказался за решеткой со Стэном и Джимом.
Наказания против вспышек аффекта среди заключённых помогали откровенно дерьмово. Истерики, слезы - все это стало неотъемлемой частью их повседневности. Вместе со Стэном ещё двое заключённых выпали из реальности в пучину безумия и отчаяния.
Профессор решил вмешаться. Зайдя с утра в импровизированную тюрьму, что давно превратилось для всех присутствующих в настоящую, он с любопытством осматривал людей в помещении и потирал бородку.
- Добрый день, господа! У меня для вас есть замечательное предложение. Поднимите руку те, кто хотят досрочно покинуть эксперимент.
Стэн подбежал к прутьям клетки и вытянул руку вверх, припадая к ней лицом.
Он выглядел так, как будто его лихорадит. Джим тоже было дёрнул рукой, но Чарльз остановил его и отрицательно покачал головой. За эти дни они сблизились, Чарли не хотел чтоб товарищ повелся на это - дело пахло жареным.
И действительно - как они узнали позже, профессор предложил тем немногим согласившимся выйти из эксперимента досрочно - при условии что они не получат ни одного доллара и сами добровольно на это согласны. Почти все согласились, а затем последовало горькое разочарование - это была проверка. Проверка на что они готовы, угнетенные и подавленные условиями клетки. Выход досрочно не возможен, развел руками профессор, - им предстояло вернуться в свои камеры. Он пытался состроить извиняющуюся мину на лице, но садистичекое наслаждение от ступора этих людей было слишком явным и прорывалось через обманчивую маску.
Когда отвергнутых участников вели по коридору, Стэн опять начал кричать. Он кричал ужасно сильно, с надрывом, и совсем - как казалось Чарли - бессмысленно. А затем резко затих.
Охранники затащили в клетку его обмякшее тело и бросили на пол. Взгляд парня был стеклянным, кожа - синюшно-бледной, рот открыт в немом удивлении. Больше он не издавал ни звука.
-Что они сделали с ним?! - Джим хотел закричать, но его голос сорвался на шепот.
-У него шок, - отрезал Чарли. Лицо его ничего не выражало, но резко наступившая бледность была куда красноречивее. - Помоги затащить его на койку, нужно приподнять ноги. Быстрее! - рявкнул он, видя, что его сокамерник не двигается с места, а так и стоит с отвисшей челюстью.
Тело поднялось на удивление легко. Видимо, эти дни тяжелого испытания для психики что-то перевернули в сознании. Все воспринималось как в тумане. Не чувствовалась тяжесть, боль, усталость. Время замедлило свой бег и практически остановилось. Всё, через что воспринимался ранее мир, стало просто фоном, белым шумом телевизора. Уши как будто заложило ватой, а мозг мужчины лишь механически извлекал из памяти один за одним этапы первой помощи при шоковом состоянии.
- Нужно согреть его, давай сюда все наши покрывала.
Джим суетливо сгреб покрывала с коек, роняя их на пол, и накрыл Стэна. Сейчас веснушки на лице парня выделялись особенно резко и неестественно, цветом он сравнялся с бетоном вокруг этой троицы. Чарльз приподнял ему веко, пощелкал пальцами перед лицом, пошлепал по щекам. Ноль реакции.
Задумчиво почесал подбородок: Нужно выбить ему помощь, желательно доктора. Боюсь, здесь мы бессильны, со своими убогими ресурсами. У нас даже нету горячего чая, чтоб напоить его.
- Эй, очкастый! Иди сюда.
Он высунул нос между прутьев решетки.
- Парню совсем плохо, ему нужен доктор, если вы не хотите чтоб это все дурно закончилось. Словами мы ему сейчас не поможем, только лекарствами. Забери его и отведи наверх к медсестре.
Охранник хотел было отказаться, но что-то во взгляде заключённого остановило его. Приказало ему поддаться. Этот взгляд был слишком тяжёлым, а глаза слишком тёмными. Они тлели из темноты камеры как угли в костре и, казалось, жар его пламенного взора может растопить прутья и тогда ничто не будет преградой чтоб невольник свернул ему шею.
- Отойди от решетки - дрогнувшим голосом проблеял Том. Его лицо вспотело мгновенно, настолько сильно, что очки чуть не соскользнули с носа. Он подхватил их дрожащей рукой и ключи в ней зазвенели на весь коридор, щёлкнув его по носу.
- Выведите его ко мне, я справлюсь. И никаких глупостей, иначе..иначе я никуда не понесу его, он останется здесь! Ясно вам? Его жизнь в ваших руках.
Чарли молча кивнул и отступил к койке. Вместе они подхватили парня, подвели его к дверце и передали охраннику. Тот, неловко закинув одну руку обмякшего невольника на своё плечо, другой попытался закрыть дверь. Выронил ключи на пол. Казалось, этот звук был оглушающе громким.
Чарльз замер, окаменел. Сейчас, именно сейчас выпал удивительный шанс?! Так мало оставалось до свободы - всего пару шагов. Он одолел бы их в половину секунды, одним прыжком, как атакующий зверь. Все его тело напряглось, натянулось тетивой стрелы. Мысли лихорадочно носились в голове заключённого и бились о черепную коробку, как мухи об оконную раму, и жужжали так же невыносимо назойливо. Ах, как хотелось бежать! Наплевать на все, на помощь ближнему, на обещание глупому охраннику, пугливому как ребенок, глядящий из под стекол своих по-нелепу огромных очков. Как хотелось поступить жестоко, спасать только свою шкуру, ведь она ближе к телу.
Вместо этого Чарльз сжал кулаки и протяжно вздохнул. И отошёл ещё дальше в камеру, увлекая за собой товарища. Охранник, белый как мел, молниеносно поднял ключи с пола, согнувшись под весом висящего на нем студента, и закрыл дверь, бросая нервные взгляды на тех, кто мог в миг лишить его положения.
***
Несколько дней Чарли не мог отделаться от мыслей про Стэна, не спал ночами, прокручивая воспоминания в голове как заезженную кинопленку. Он вспоминал бледное лицо парня, в обрамлении соломенных волос, его совсем детские остекленевшие глаза за густыми ресницами - тогда они были мокрыми от слез, и в душе закипала ярость. Чарли заклинило: он чувствовал себя роботом, у которого заржавели механизмы, и каждая мысль о случившимся медленно и с трудом перемалывалась между скрипящих шестерёнок, но они все равно продолжали свой ход.
Поэтому когда им принесли обед, он пнул миску назад под ноги охранникам и сообщил, что в протест всему объявляет голодовку , а также, что любой из заключённых может к нему присоединиться.
Надзиратели молча забрали его миску, закрыли камеру и ушли. Но взгляд, который бросил на него Роберт Гайфиш, был крайне недобрым. Вечером он вернулся к их клетке в сопровождении профессора.
- Добрый вечер, уважаемые заключённые! - его реплика сопровождалась улыбкой сущего психопата. - До меня дошла информация, что один из заключённых этой камеры отказывается от еды. Нехорошо.
Чарльз молча буравил его взглядом, он не собирался отвечать.
- Что ж.. тогда предложение следующее. Либо этот молодой человек проводит всю ночь в карцере. Либо все заключённые сегодня спят без своих покрывал.
Коридоры тюрьмы ту же заполнил гул: некоторые заключённые зло возмущались, другие кричали, кто-то даже заплакал. Его сокамерник - Джим - стыдливо отводил глаза в сторону и отворачивал лицо, ставшее пунцовым. Он сжал край своего покрывала так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Охранники связали ему руки и потащили в карцер. Все заключённые из своих камер наблюдали за этим. Со стороны они походили на странных зверей,точнее - на зверушек, завидевших на горизонте стаю хищников. Одновременно они пытались словно слиться, спрятаться в высокой траве, вместо которой были бетонные стены и стальные прутья, и в то же время с любопытством вытягивали шеи - как будто поверх воображаемых зарослей, стремясь рассмотреть что же происходит снаружи.
Они завели Чарли в темный карцер - стальную кабину метр на метр и вручили в руки две сосиски - как насмешку над его голодовкой.
-Будешь стоять так всю ночь и держать их в руках - с нескрываемым удовольствием сообщил ему Роб Гайфиш.
Ослушаться он не смог бы, даже если бы захотел - в этом карцере действительно было не присесть.
Первые часы они просто насмехались над ним, прохаживаясь вокруг кабины-душегубки, рассказывая с аппетитом, что было на обед и какие вкусные сочные у них с собой сандвичи, на что Чарли огрызался, что некоторым уже не мешало бы посетить спортзал, пока их самих по ошибке не пустили на бекон для бутербродов.
Затем пытка усилилась - охранники требовали его называть свой номер, а если он молчал - стучали по стенам карцера невыносимо громко своими дубинами, и не прекращали, пока он не выкрикнет свои цифры. Он бы смог спать стоя, но таким способом - они лишали его шанса на любой сон.
Больше всех глумился и развлекался Гайфиш, постоянно спрашивая какое любимое блюдо готовит ему жена и гадая вслух, что вряд ли это что-то изысканное, так как Чарльз нищий, а жена его наверняка ничерта не умеет готовить.
- Знаешь что, ГейФиш,- насмешливо протянул Чарльз. Хоть его голос и ослаб от голода и усталости, он прекрасно маскировал это за иронично растянутой интонацией. - Думаю, ты мечтаешь чтобы у меня в руке оказалась твоя сосиска вместо этих двух.
-Урод! Моя фамилия Гайфиш! Я убью тебя! - заорал он в маленькую щель двери карцера. Парень поблагодарил бога, что хотя бы здесь его брызжущие слюни не достанут до лица.
-Так вот тебе не повезло, я женат. - он перекрикивал охранника из последних сил, почти срывая голос - И даже будь я педиком, а ты последней гейской сучкой на этой земле, я бы все равно побрезговал твоей дряблой задницей!
Он расхохотался. Не весело и легко, а как-то резко, по-больному. Совсем как умалишённый.
В дверь заколотили с неистовой силой. Похоже, что надзиратель по ту сторону совсем вышел из себя и бил резиновой дубинкой что есть мочи, мечтая проделать тоже самое с лицом заключённого.
Чарли понимал, что даже утром, когда он выберется отсюда, ему придется совсем не сладко. Эта выходка не пройдет неотмщенной. Но оно того стоило.
Чарльз привык превозмогать боль на протяжении всей своей жизни. Боль, злобу, усталость, бессилие. Все эти чувства словно вросли в него и стали его частью, намного ближе и роднее чем обычные человеческие. Он терпел крики и ругань родителей, издевательства взрослых, драки со сверстниками, трудное детство, нищету, тяжёлую работу, он пахал без выходных чтобы обеспечить будущее своей жене и оплачивать ее учебу, сам имея за спиной едва оконченный технический колледж. Для него жизнь давно превратилась в сплошную борьбу, перемежающуюся с короткими периодами затишья, днями, когда он мог спать глубоко и крепко, словно мертвый и все равно не высыпаться. Он давным давно стал тем самым мальчиком из любимого рассказа Джека Лондона "Отступник".
С одной лишь разницей - он поклялся себе не отступать..
Чарли крепко сжал челюсти и вперил взгляд в дверь карцера. Надзиратели не дождутся его слабости.
Сосиски в руках давно перестали манить. Больше не слышно было их запаха, не думалось про их вкус. Рот наполнился слюной, но не от голода, нет. Это было предвкушение мести. Самого сладкого блюда, которое подают холодным. Это чувство неотвратимо заполнило все его существо. Они получат по заслугам.
***
С утра все случилось как он и предполагал. При выходе из карцера у него отобрали еду, и заставили отжиматься двести раз. Он падал и вставал, снова и снова. Руки горели адским пламенем. Но он сделал это. Затем на мокрую от пота голову надели пакет и отвели в камеру, на день ему запретили посещать туалет, ещё на два дня - отказано в душе. Его одеяло отобрали.
Джиму хотелось провалиться сквозь землю, когда в камеру завели заключённого номер три. Тот устало сполз по стене там же, где его и оставили, и лежал с закрытыми глазами, не шевелясь.
Он чувствовал себя Иудой, яд стыда разъездал все внутренности. Но в тот момент он ничего не мог с собой поделать. Тюрьма превратила его в пластилинового человека. Он подчинялся системе, укладу заключения и более ничему. Честь и мораль казались понятиями нереальными, из далёкой прошлой жизни. Теперь ему казалось, что он был в этих стенах, за этой решеткой всегда. Что здесь ему предназначено быть. Это чувство стократно усиливала вина перед Чарльзом. Ведь он совершил настоящее преступление - он предал.
И вместе с тем, в душе зрела неподдельная ярость. Он должен искупить вину. Он должен исправиться. Должен отомстить за друга и дать отпор. Достаточно быть таким мягкотелым дерьмом, ведь рядом с ним - сильнейший человек из всех, что ему знакомы, он борется из последних сил, он противостоит, а все что может Джим это смотреть как немая рыба и бездействовать!
Когда Чарльз проснулся, Джим трясущейся рукой протянул ему стакан воды, который хранил с обеда. Парень проспал весь день прямо на полу и пропустил все приемы пищи. Тело сильно затекло. Он с благодарностью посмотрел на сокамерника и осушил стакан до дна.
-Прости меня.
- Ты не виноват. Твоё решение отказаться от покрывала вряд ли спасло бы меня. Эта жертва была бы напрасной.
- Нет..неправда. Я устал быть таким слизнем! - воскликнул он в сердцах. - Я хочу бороться. Вместе с тобой.. - растерянно и неловко закончил парень.
Вдвоем что ли? - с горьким смешком спросил Чарли.
- Да, сначала вдвоем, а потом и другие подтянутся. Слушай, у меня есть план...
***
С самого утра Джим выглядел неважно, его знобило, испарина мелкими бусинами покрыла белый лоб, а к горлу подкатывала тошнота.
Сегодня на посту охраны по своей очереди сидел Том, он увлеченно читал книгу с учебными материалами университета и время от времени поправлял очки на тонком носу. Когда Джим заходился сильным кашлем или протяжно стонал, Том бросал обеспокоенные короткие взгляды поверх страниц на узника.
Он не хотел выказывать никаких знаков внимания больному заключённому, чтобы снова не ввязаться в передрягу. Его порядком нервировало состояние Джима.
Из камеры раздались истошные звуки рвоты, скользкая серая масса мерзко захлюпала на пол.
-Черт.. - Том отложил книгу, вдохнул и подошёл к их камере. Чарльз спал, отвернувшись к стене. По-хорошему не стоило ему позволять это посреди дня, но щемящее чувство жалости не позволило Тому будить человека отстоявшего недалее как вчера ночь в карцере. Он закрыл глаза на это.
- Пятый, с тобой все в порядке? Тебя рвет?
- Да..- слабо простонал Джим. - Похоже на кишечный грипп, со мной уже было такое. Высокая температура, рвота, лихорадка. Точно он. Боюсь, я заражу тут всех.. - его скорченное на полу тело затряслось в немых рыданиях.
- Ладно, будет тебе, перестань, - обеспокоенно ответил охранник. Он оглянулся по сторонам. Никого не было. Но если что, его могут видеть по камерам в комнате охраны. С другой стороны он скажет, что заключённый серьезно болен и это угроза эксперименту.. Внутренняя борьба длилась недолго. Зазвенели ключи, щёлкнула замочная скважина.
-Выходи! - ввизгнул шепотом Том и замахал рукой. - Скорее, скорее!
-Я..я.. не могу встать - слабо проблеял Джим и попытался подняться. Рукой он подскользнулся на рвотных массах и растянулся во весь рост, прямо в этой луже.
Чарльз лежал все так же неподвижно, но внутренне он ликовал - из Джима получился бы отличный актер. Так сыграть больного гриппом имея при себе всего лишь пережеванную овсяную кашу с завтрака и пол стакана воды, которым он смочил лоб и шею - не смог бы больше никто.
Он готов был апплодировал, но ему отведена совсем другая роль.
Как только наивный охранник вошёл в камеру и склонился над "больным", Чарли в один прыжок вскочил со своего места и бросился на противника. Завязалась молчаливая потасовка. Джим удерживал его всем весом и зажимал рот руками, лёжа на охраннике, пока тот сучил ногами как перевернутый на спину жук. Чарльз шарил по его карманам в поисках ключей. Найдя, он победно вскинул руку вверх и преодолел расстояние до двери в два шага. Быстро захлопнул ее и закрыл на ключ. Джим разберётся с ним. Теперь нужно открыть остальных!
Заключённые впали в ступор, завидя нарушителя в белой рубашке. Ещё с минуту они молча пялились на открытые двери и не знали что делать дальше. Из комнаты охраны послышались топот и крики.
- Чего же вы ждёте?! Выходите! - заорал Чарльз.
Как вдруг он ощутил удар по спине - такой силы, что парень потерялся в пространстве. Казалось, это не его тело выгибается дугой и с глухим стуком ударяется о пол. Не его внутренности протестующе взвыли от боли. Не в его лёгких спёрло дыхание тугой пружиной воздуха. Не его, кого-то чужого..
В ушах - писк, в глазах - темнота. Словно в замедленной съёмке Чарльз поворачивался к противнику, игнорируя невидимые лезвия, режущие позвоночник.
Он только успел увидеть лицо Роберта, когда получил второй удар - уже в нос. Кровь брызнула струёй и полилась на одежду, заливая и белую рубашку и форму цвета хаки. Чарльз схватил охранника за грудки и рванул на себя.
- Вот я и добрался до тебя, ублюдок! - выплюнул он ему в лицо сквозь красные, блестящие от крови зубы.
С нечеловеческой силой он откинул его к противоположной стене и прыгнул сверху. Глаза застилала пелена ярости. Парень не видел перед собой ничего, лишь чувствовал как один за одним наносит удары, превращая лицо противника в кровавое месиво, чувствовал как невыносимо жжет костяшки пальцев, чувствовал как слабо трепыхается тело под ним.
Сам не понял в какой момент..он увидел зверя. Этот зверь сидел через коридор от него, в другом конце. Зверь склонился над своей добычей, которая, похоже, уже была мертва. Глаза зверя блестели, светились, а пасть была залита кровью. Чарльз протянул руку к ужасному миражу и зверь протянул лапу на встречу. Чарльз поднялся на ноги, и зверь возвысился над телом своей жертвы. Он нетвердо ступал по коридору, практически плыл по воздуху к чудищу, о котором сам никогда не знал - не догадывался. Он шел на встречу, лицом к лицу, самому к себе.
***
Ему нужно было выбираться из этого подвала. Мозг лихорадочно соображал, где выход, ноги сами несли его в нужном направлении. Никто не обращал на Чарльза внимание. Вокруг было побоище. Заключённые схлестнулись с охранниками, имея явное преимущество в числе, - судя по всему часть охраны побоялась выходить из укрытия. Кто-то открыл дверь из камеры и Джим выходил из нее с Томом, закрывая охранника своим телом от других заключённых. Впереди замаячила знакомая дверь, ведущая к лестнице.
***
Каждая ступенька давалась с титаническим усилием. Мышцы горели огнем, они отказывались двигаться, идти дальше. Несколько раз он оступался и проезжал пару ступеней вниз. Одному богу известно как он смог выползть наверх и толкнуть дверь. Ослепительно яркий солнечный свет залил лестничный пролет. В ноздри ударил чистый, сладкий свежий воздух. Чарли буквально вывалился на траву лицом вниз и больше не шевелился. Тёплый ветер обдувал его худое истощенное тело, шевелил белую рубашку на коже, почти неотличимой по цвету от одеяния.
Послышался первый женский крик. Земля под его щекой затряслась от бегущих к нему людей. Кто-то аккуратно коснулся плеча, возможно, это был луч тёплого весеннего солнца...он не чувствовал это тепло так давно... Со всех сторон раздавались голоса, кто-то спрашивал его имя, другие звонили в скорую. Он приоткрыл один глаз: багровые пятна крови окрасили зелёную траву, но эта устрашающая неестественная палитра была в тысячу раз красивее, ярче опостылевших серых бетонных стен. Он улыбнулся и провалился в небытие...
Скачать текстЧисло строк:
150Число знаков:
31082Прочитано раз:
566Добавлено:
06-11-2017 16:38:55Оценка зрителей:
+13 |
убрать свой респект
К раунду
ХиП-ХоП Баттлы WaP.SaSiSa.Ru
)