9 мая 1996 год. " Воспоминания "

Весеннее утро тёплого края города Ташкента, началось не совсем обычным, но и традиционным днём памяти друзей для Ивана Васильевича Сторожевого, 72 летнего пенсионера, ветерана ВОВ.
Родился и жил Иван в Узбекистане. Родителей он не помнил с самого детства, воспитанием его, стал родной дедушка. В 1941 году, когда Ивану исполнилось 18 лет, началась вторая мировая война. И сразу в этом же году Ивана Сторожевого приняли на службу и на войну в Советскую армию.
С самой ранней зари, именно в этот день он собирался на братские могилы, и молча в одиночестве вспоминал те его молодые годы 41-45 годов проведённые в битве с фашизмом великой отечественной войны.

Январь 1943 год. " Прятки "

Лейтенант Журавлёв из стрелковой дивизии сразу заметил 18 летнего парня в своих навыках по стрельбе с винтовки, и отправил Ивана в самую лучшую группу снайперов, за которых немцы были готовы отдать всё чтобы уничтожить именно эту группу. Ведь они положили очень много немецких офицеров и ещё больше простых рядовых солдат в Сталинграде. Освоился он с ними очень быстро, но самое главное, не в стрельбе, а лишь в навыках, как себя вести в бою, и в терпении ждать и быть незамеченным, словно играя в прятки с целью уничтожить без промаха одним выстрелом противника. Многие спрашивали Ивана, откуда такой опыт меткого выстрела в таком возрасте? Дело в том, что его детство прошло, с его дедушкой, а он был лучшим охотником своего времени, дедушка и обучал Ивана всем навыкам точной цели с простой винтовки. А на войне Ивану пришлось стрелять винтовкой Мосина с оптическим прицелом.
Сергей Иванович Мосин. Создатель снайперских и простых винтовок, они интенсивно использовались в ходе Советско-финской и Великой Отечественной войны, количество выпущенных винтовок составило 108345 штук, они зарекомендовали себя как надёжное и эффективное оружие.

Шли дни, недели, месяцы война не прекращала свой ход уничтожения, солдаты гибли сотнями, здания рушились от бомбардировщиков врага десятками за день. Снайперам приходилось часами лежать, за маскированными, в лужах, в грязи и даже среди трупов, ожидая свою цель.

"Жажда опередить"

Что же больше всего осталось в памяти Ивана Сторожевого, так это самый важный выстрел в главную цель. Это была цель, не командира целого полка противника, а такого же как он профессионального немецкого снайпера Германа Крюгера. Крюгер в то время был самый известный в Отечественной войне немецкий снайпер, положивший в одиночку сотню солдат Советской армии. Жесточайший человек, который в доли секунды мог решить поток ветра пули его винтовки, и момент движения каждого человеческого тела, в направлении исчезновения. В его годы, а было ему в 41 году уже тогда 45 лет, не мог сравниться даже самый быстрый и сильный спортсмен. Герман словно тень, ходившая как смерть за душой, мог следовать за своей целью. Уходить незамеченным средь большим количеством людей, оставляя после себя множество крови, выстрелом прямо в сердце. Были даже слухи, подозревая, что его супруга во время его отсутствия, изменяла ему с другим мужчиной. Решив удостовериться в этом Герман Крюгер поднялся на крышу здания, примерно в пятидесяти метрах от его дома. Найдя место, где он мог через оптический прицел видеть полностью своё окно, и вид супружеской кровати. Увидев всё-таки, то о чём он подозревал, Герман мгновенно и решительно одной пулей насквозь пробил две головы любовников.

"Доля секунды"

Речь многих людей шла по всему Сталинграду, о том как Герман и Иван жаждали опередить средь собой свои навыки. Моменты встречи не давали результаты им обоим, своим желаниям. Осторожность и бдительность сопутствовала в их пути удачей выживать, как от других так и от друг друга. Информаторы обеих сторон подсказывали местонахождения врага, рискуя своей собственной жизни, ведь ложная информация может стать последним дыханием существования. Много было со стыковок между Иваном и Германом, которые в итоге оставались,
беспочвенными, но в один прекрасный солнечный день, когда Иван и его коллега Александр переходя развалины здания встретились с долей секунды между жизнью и смертью. Перепрыгивая через глубокую яму между плитами, где раньше стояла лестница, неожиданно пуля попала в Александра. К счастью он остался жив, но рана была очень серьёзной, и сам дальше он пойти не смог. Но и отказавшись от помощи Ивана, Александр сказал ему идти дальше и найти этого снайпера который ранил его.

"Последний патрон"

Когда Иван оставил Александра, он больше часа внимательно наблюдал за каждым шорохом, движением чего-либо, и момент всё-таки подошёл, когда Иван своими глазами увидел своего заклятого врага Германа. Моментально спрятаться из них обоих ни кто не смог, поэтому они стреляли друг в друга так, как могли, жажда адреналина кипела всё сильнее и сильнее, и Герман всё же смог попасть в левую руку Ивана.
Иван успел забежать за взорванную машину, и не сдаваясь продолжал поиск своей цели. С его руки стекала кровь, но он собравшись мыслями полностью - решил обойти это место стороной. Вернувшись в другом направлении, Иван заметил как в 10 метрах от него стоял спиной к нему Герман, который сам подозревая понял, что сзади стоит его враг. В роде всё, стреляй! Внутренний голос Ивана подталкивал на то, что он давно уже хотел, но нет, в спину такому человеку он не смог. Герман же поняв, что секунды жизни его закончены, повернулся лицом к лицу Ивану и в этот момент получил последнюю пулю, которая видимо принадлежала ему.

"Победа!"

После госпиталя, Иван так и продолжал заниматься на войне тем что он лучше всего мог, до самой весны 1945 года. Умер Иван Васильевич Сторожевой летом 2001 года совсем в одиночестве, семьи у него не было, по какой причине так не кто и не знал...
...

Весь сюжет и имена, данного рассказа были вымышлены.


Впереди чернели воды Шпрее, саперы наводили переправу,так как немцы взорвали мосты . Благо,что наша артиллерия перемолола их позиции на том берегу и форсирование будет проходить не под столь плотным огнём.
В небе крутились истребители,сходились в последней схватке асы из Люфтваффе с нашими "лашками". Краснозвездные машины методично поджигали " мессеры", которые оставляли за собой чёрный дымный след,отправлялись в свое последнее пикирование.
Где-то вдали,через десять кварталов,было видно купол Рейхстага. Батарея гаубиц ,за нашей спиной,не зная усталости ,била раз за разом в том направлении,расчищая нам путь.
Последние дни войны. Тяжёлой, страшной и безжалостной. Мы,прошли долгий и кровавый путь,теряли близких,друзей. И как же не хотелось умирать этой весной,в одном шаге от победы,счастья и радости. Но мы пойдём и возьмём нашу победу, надо взять...
Переправа была готова. Танки уже пошли,готовя плацдарм для пехоты. Быстро... Быстро... Подгоняли командиры. Квартал за кварталом. Шаг,два шага, двести шагов... Мы,ещё живы! Броском добежать до той сгоревшей "Пантеры", притаиться,перевести дух. Таперь надо вперёд. Носа не высунишь,пули защелкали по броне высекая сноп искр. Вот холера,пулеметчик засел в здании и поливает,как из ведра. Рядом ,лязгнув траками,поднимая красную пыль битого кирпича, остановился Т-34. Лихой командир откинул люк: что,дескать,мешает фриц? Ничего,сейчас уберем. Не боись,славяне!
Жахнула пушка танка. Конец немцу.
Снова вперёд,коротким перебежками от здания к зданию.
Как смерч врываемся в Рейхстаг,бой за каждую лестницу,этаж.. Ещё чуть -чуть.. Немцы упорно сопротивляются,но мы сильнее, мы здесь, в центре Берлина!
И вдруг тишина.. Она оглушила нас,оглушила до слез,слез Победы!

" Развалинами Рейхстага,удовлетворен!"(с)

Тишина, какой-то туман вокруг окутал крышу заброшенной девятиэтажки, на которой сидел на корточках Иван. Он затягивался сигаретой, глядя вдаль, мешая табачный дым с тяжелым влажным воздухом, в котором стоит привкус металла, пыли и гари. Смотря в даль на город Архангельск, он вспоминал свою молодость. Там, где-то вдали, виднелся его детский дом, в котором он рос с самых малых лет и стал юношей. Ваня всегда был отшельником и одиноким парнем, когда в 18 лет его выпустили и дали ключи от комнаты в коммуналке, он твердо решил уйти в армию. Он хотел чувствовать себя мужчиной, он хотел наконец-то стать самостоятельным, а не сидеть на шее воспитателей и кормиться на копейки. Служба ему показалась хорошей перспективой. Спустя 4 месяца после того, как он вступил в Архангельскую воинскую часть "Зенитный ракетный. Ордена Красной Звезды полк", в городе прозвучала военная тревога.
- Твою мать. Что происходит? - Думал он, когда им приказали экстренно готовиться к бою. Весь мир в тот день перевернулся для него. Михаил Алексеевич, подполковник, ставший ему уже как отец, выдал план действий и назначил смотрителем. Эта крыша была на отшибе, войска Германии не добирались до неё потому, что бомбить там кроме двух заброшенных кирпичных, нескольких деревянных домов и огромного поля около детской, сожженой до тла, площадки было нечего.
Это было самое просматриваемое место в городе, поэтому раз или два в месяц Иван смотрел за тем, что происходит в боевых действиях, как расположились штабы, где летают самолеты, как бьют. Все это он докладывал Михаилу Алексеевичу, и они разрабатывали план действий. Жаль, что он потерял его в одной серьезной атаке. В тот день он пообещал себе отомстить за человека, что стал ему почти отцом. Его глаза намокли при этом воспоминании, и он снова затянулся сигаретой, выдыхая теплый воздух в тишину.
"Я ненавижу эту войну. Мне больно видеть страдающих людей. Будьте прокляты, люди, которые живут как звери. Твари.
Мне 22. Я выжил в этой битве, забрал бы Господи меня, я как паршивая никому не нужная собака." Он плюнул. Легкая дымка тумана начала растворяться в тишине, из-за туч выглянуло солнце. Оно светило прямо на крышу и на город, что полон был разбитых стен, надежд, семей.

Тогда Ваня ощутил это тепло, он наконец-то почувствовал что его город, страна свободны. Больше нет и не будет войны. И молодой человек пошел спускаться вниз, в завтра.

В победное, свободное, новое завтра.



Первые солнечные лучи коснулись крыши трёхэтажного деревянного здания, выдернув его из краткой дремоты. Обрывки снов ещё летали по пустым коридорам, подобно старому эхо. Отголоски разговоров, заразительный смех, тихие всхлипы украдкой... Юные звонкие голоса... То ли причудилось это старой школе, то ли действительно было ещё несколько часов назад... И стены, безмолвные свидетели, не могли даже кивнуть - было, было....

А вчера был тёплый июньский вечер. Необычный, знаковый для многих. Выпускной. Виновники торжества волновались - радость, предвкушение новой, теперь уже взрослой жизни, грусть от расставания с учителями и своими одноклассниками, надежда на светлое будущее переполняли их сердца. Совсем недавно ученики - шумные, порой непослушные, прощались с детством. Один вечер.... Неужели Вы думаете, что один вечер действительно может сделать из детей взрослых?
То, на что не способен был вечер, сделало утро.

Тоня и Миша дружили много лет. Хрупкая блондинка с огромными глазами цвета неба была не только красоткой, но и умницей, обладая великолепной памятью. За все годы учёбы она не получила ни одной четвёрки - школьная программа давалась легко и девушка хотела продолжить обучение, а сейчас просто гордилась аттестатом с отличными оценками. Её кавалер, весельчак и балагур, славился на всю округу своими выходками, не злобными, но часто необдуманными. Высокий, широкоплечий, улыбчивый, он нравился девчатам. Вот только сердце принадлежало лишь одной.

Выпускной эти двое провели вместе - сначала в стенах школы в компании одноклассников, а потом отправились на берег Волги, чтобы там встретить рассвет. Стояли обнявшись и смотрели, как лучи солнца прогоняют за лес, виднеющийся на противоположном берегу, ночную тьму. Небо, на востоке уже розово-золотистое, над влюблёнными было ещё серым, отражаясь в стального цвета воде.

Ветер, набегающий с реки, разгонял табуны мурашек, Мишин пиджак, наброшенный на хрупкие плечи, почти не согревал. Тоня чуть поёжилась при очередном порыве и тут же оказалась в крепких мужских объятиях. Счастье казалось вечным, новая жизнь - прекрасной, а впереди много-много лет.

Дома Тоню ждала ошеломляющая новость. Война. Девушка без сил опустилась на скамейку у крыльца дома, вмиг повзрослев перед лицом беды. Неверие (ну, что за глупые шутки? Кто рискнёт напасть на великий, огромный Советский Союз?!), страх, надежда, что всё как-то разрешится, решимость.... Судьба страны зависит от каждого!

Из избы послышались приглушённые всхлипы матери и мужские голоса. Отец и братья уже всё для себя решили, они отправляются на фронт. Молодые люди были бодры и уверены в скорой победе, а вот женские сердца уже болели за родных. В доме поселилось ощущение беды. Бесконечное, беспросветное, оно дамокловым мечом нависло над головой. Не выдержав, Антонина сорвалась со скамьи и помчалась на соседнюю улицу, туда, где жил Михаил.

Мальчики привыкли играть в войнушку. Едва ли не с рождения это их любимая игра. И сейчас молодой человек воспринимал всё не серьёзно, словно происходящее - детское развлечение. Он приедет на фронт, такой сильный и смелый, и сразу же всех победит. Бегут фрицы, сверкая пятками, от русского Миши. А Тонино сердце болело, словно их встреча последняя. Они стояли в тёмных сенях обнявшись, и из девичьих глаз катились слёзы. В голове крутились лишь два слова - "война" и "смерть". Практически синонимы. Миша губами собирал слезинки с родного лица и повторял: "Я не дам тебя в обиду. Никому. Никогда.". Он знал, чего ради уходит, и верил в скорую победу.

Прощание вышло скомканным. Ушли мужчины - все, кто был в состоянии держать в руках оружие. Отцы, братья, возлюбленные, друзья. Город опустел. Тоня не знала куда деваться, мучаясь от тоски и предчувствия беды. Решив, что мужчинам нужна помощь, девушка отправилась на завод. В городе, где немало предприятий и раньше работало на оборону, ощущалась острая нехватка рабочих рук, к станкам вставали женщины и дети. Кажется, вся страна, слушая сводки, жила ожиданием скорой победы, но вместо этого узнавала об отступлении. Снова и снова. Редкие треугольники писем говорили о главном - живы. Верим. Делаем всё возможное.

А соседям пришла в дом беда. Похоронка. Первая на их улице. Потом вторым, третьим. Каждый раз, возвращаясь домой со смены на заводе, Тоня, уставшая и обессиленная, останавливалась у двери и прислушивалась. Дома стояла тишина.

В ноябре 41-го пришла страшная весть. Не стало отца. Следом за ним, в течение полутора месяцев, ушли оба брата. Смерть собирала свой урожай. Мать осунулась и слегла, сёстры были ещё слишком малы, чтобы осознать весь ужас ситуации, всё горе, навалившееся на семью.
Ночами Антонину мучили кошмары. Грохот, взрывы, стоны, кровь, грязь. Девушка просыпалась в холодном поту, поражаясь реальности сновидений, пока однажды они не прекратились. Ничего. Лишь тишина и темнота. Да и вестей от Миши не было уже давно... Надежда таяла с каждым днём.

Холод, голод выматывали тело, но не заглушали душевной боли. Смерть, смерть, смерть - она везде, витала в воздухе, упивалась болью раненых, умывалась слезами вдов, смотрела голодными глазами исхудавших, раньше времени повзрослевших детей, приходила в дома вместе с прячущими взгляд почтальонами. "Пропал без вести" - это ещё не приговор. Тоня ждала. Ждала хоть чего-нибудь, хоть какой-то весточки и надеялась на лучшее. Уже не плакала - не было сил. Ждала год, два...всю войну...ждала после....